Профессиональное выгорание психологов: бич или реальность?

Недавно с коллегами на интервизии обсуждали наскоро названный синдром гуру-переноса (феномен, когда клиент приходит и говорит «О великий учитель, Вы такой могущественный психотерапевт, вылечите меня немедленно, никто до Вас не смог«). В частности, один коллега сформулировал, что это вызвало в своё время практически профессиональное выгорание и даже довело до временного отказа от работы психологом. Мне кажется, о профессиональном выгорании вообще очень много говорят, но часто лечат симптомы, а сути и причин его при этом особо не касаются. Возьму на себя смелость высказать несколько крамольных мыслей по этому вопросу :)

Прежде всего важно начать с азов. Клиент приходит к психологу со своей «кладовочкой«, то есть своим набором идей о взаимодействии, со своими набором стереотипов поведения, способов восприятия, типичных эмоций и даже привычных мыслей. И в этом театре терапевту обычно отводится та или иная роль — спасителя, гонителя, критика, сообщника, следователя, учителя, нужное подчеркнуть, вписать свой вариант.

Кстати, каков Ваш вариант? Если бы Вы пошли к терапевту, кем бы Вы хотели, чтобы он был для Вас?)

Напомню заодно анекдот про кладовочку :) К психоаналитику приходит клиентка и говорит: «Доктор, после нашей последней сессии я убила своего мужа и спрятала его тело в кладовочке». Психоаналитик, бровью не поведя: «И какие ассоциации у Вас вызывает слово «кладовочка»?

Ну и, конечно, у терапевта могут включиться симметричные разъемы к этой роли. Если клиент приходит к спасителю, то очень велика вероятность, что и у терапевта включится роль спасителя… А у некоторых она включается даже раньше, чем клиент пришёл… Она, так сказать, работает по умолчанию… Очень серьезная и жёсткая визуальная метафора такого была в старом фильме «Играя Бога» с Дэвидом Духовны. Талантливый хирург так старался не пропустить ни одного пациента, которому мог бы помочь, что в итоге подсел на наркотики. Исход очевиден и его полезно держать перед глазами.

Поэтому каждая роль, будучи довольно сложным «механизмом», назовём это так, требует горючего, требует ресурса, требует обеспечения, требует вложения душевных и часто даже физических сил. И самая мучительная часть этого процесса — это отождествление себя с этой ролью. «Я должна спасти его», «этим людям нужна моя помощь», «кто если не я», «я лучше всех могу справиться с его задачей» и остальные подобные мысли-паразиты, которые любят атаковать людей, работающих с людьми.

Лучше всего об этом сказал удивительно чуткий и удивительно четкий Витакер: «Когда Вы разделаетесь с иллюзией собственного величия и уже достаточно напрыгаетесь, в порядке самоистребления предлагая себя всем на свете — вот тогда Вы действительно готовы подумать о том, что на самом деле означает забота».

К сожалению, очень многие так и остаются в этих ножницах: сначала я забочусь о других, а потом, когда окончательно устаю, начинаю заботиться о себе.

Кларисса Пинкола-Эстес тоже хорошо писала об этом:

Я работаю с многими женщинами, которые активно занимаются общественной деятельностью. В конечной точке этого цикла их неизменно подстерегает усталость, они тащатся через лес, скрипя суставами, фонарь мигает и вот-вот погаснет. В такие минуты они говорят: «С меня хватит. Я ухожу. Возвращаю свое удостоверение, свой значок, свою форму, свое…» – все что угодно. Они собираются эмигрировать в Новую Зеландию. Они собираются смотреть телевизор, есть соевый творог и никогда больше не смотреть в окно на мир. Они собираются купить дешевые туфли, переехать в поселок, где никогда ничего не происходит, и всю оставшуюся жизнь смотреть только рекламные передачи. Отныне они будут заниматься только своими делами, смотреть на все по-иному… и так далее и тому подобное.

Как бы они ни представляли себе передышку, пусть даже в них говорит обыкновенная усталость и разочарование, я соглашаюсь: «Передышка – дело хорошее, давно пора отдохнуть». В ответ на это они обычно взвизгивают: «Отдохнуть?! Разве я могу отдыхать, когда весь мир катится к черту прямо у меня на глазах!»

Но в конце пути женщина должна отдохнуть, поваляться, снова обрести свой центр. Она должна помолодеть, восстановить энергию. Она думает, что это невозможно, но возможность есть, ведь круг женщин – матерей, учениц, художниц или общественных деятельниц – всегда смыкается, заполняя место тех, кто отлучился, чтобы отдохнуть. Творческая женщина обязана сначала отдохнуть, а потом вернуться к своей напряженной работе. Она должна навестить в лесу старуху, которая умеет оживлять…

И факт, что женщины чаще попадаются в такую ловушку, чем мужчины… хотя тот же Витакер отлично понимал, как это происходит — и даже как из неё выбираться… : «Для того чтобы быть действительно заботящимся терапевтом — или просто человеком, — нужно действовать очень осторожно. Важно быть одновременно и заботливым и жестким. Чрезмерная заботливость обычно попадает в ловушку «помощи», а чрезмерная жесткость — оказывается садистской. Оба компонента в диаде «заботливость-жесткость» должны гармонировать. Вы можете быть жестким лишь настолько , насколько будете заботливым.»

Да, это так. А ещё, я бы добавила, спасибо Дмитрию Шипотько, что крайне важно для терапевта — отличать себя от роли. Не кормить свои и чужие фантомы теплом собственной души. Взаимодействовать с тем, кто пришёл к Вам, как с человеком, как с душой, а не как с частью Вашего театра, не как с функцией, не как с с тем, кого нужно «спасать». Это обычно очень болезненно — для обоих: «ложная жалость отличается от подлинного сочувствия тем, что человек прекрасно чувствует разницу, когда они направлены на него».

И это непросто. Неочевидно (для ума), как все-таки отложить в сторону измерительные инструменты, концепции, теории, классификации. Непросто отодвинуть ощущение собственного величия, незаменимости, крутости, профессионализма, увесистости, способности помочь. Нелегко остаться один на один с собой — и другим.

Но результат стоит того.

Всегда стоит того.